Тяжеловесы уходят - кто остается? Центральная Азия стремительно омолаживает своих правителей

Тяжеловесы уходят - кто остается? Центральная Азия стремительно омолаживает своих правителей

24 сентября 2019 г.

Ксения Жукова

Центрально-Азиатский регион, много лет выделявшийся политическим долголетием местных лидеров, в последнее время переживает стремительную смену властных элит.

За последние три года важные изменения произошли в четырех (Узбекистане,  Монголии,  Кыргызстане и  Казахстане) из шести государств, продемонстрировав  оставшимся «политическим тяжеловесам» (главам Таджикистана и Туркменистана) всевозможные варианты и последствия перехода власти в новые руки.

От «дефекта» к «консолидированию» 

Смена лидеров в Монголии и Кыргызстане, как это и прогнозировалось, произошла в рамках  местного конституционного поля,  и укрепила статус этих государств в глазах международных экспертов как идущих по пути демократических преобразований.  По определению немецкого Фонда Бертельсманна, занимающегося политическими исследованиями, и Монголия, и Кыргызстан сегодня относятся к государствам с «дефектной демократией». Проведение и результаты президентских выборов, состоявшихся в этих странах в 2017 году, могут помочь перейти им на новую ступень – стран с «консолидированной демократией».

В Монголии на очередных президентских выборах, состоявшихся в июле 2017 года, победу одержал представитель Демократической партии, чемпион мира по самбо Халтмаагийн Баттулга. На этой должности он сменил своего однопартийца, «отца монгольских реформ» и «последнего политика-романтика» Цахиагийна Элбэгдоржа. Тот возглавлял Монголию на протяжении двух отведенных конституцией сроков – с 2009 по 2017 год.

В Кыргызстане в ноябре 2017 года впервые с 2005 года передача власти новому президенту страны произошла мирным путем: Алмазбека Атамбаева, возглавлявшего  государство в течение отмеренных конституцией шести лет  (в 2011-2017 годов), по итогам выборов сменил бывший премьер - министр Сооронбай  Жээнбеков. Впрочем, совсем без стрельбы не обошлось. В июне этого года Алмазбек Атамбаев был обвинен в коррупционных и прочих антизаконных действиях, лишен статуса экс-президента, неприкосновенности и после вооруженного сопротивления сдался спецназу и был помещен под арест.

«Автократические» трансформации

В отличие от Монголии и Кыргызстана появление новых лиц во власти в Узбекистане и Казахстане не было предусмотрено местным законодательством.

Смерть президента Узбекистана Ислама Каримова в конце 2016 года и неожиданная добровольная отставка в марте этого года его казахстанского коллеги Нурсултана Назарбаева стали важнейшими событиями во всем азиатском регионе.

Факт кончины Ислама Каримова, который управлял страной еще с коммунистических времен (в 1989-2016 годах), некоторое время скрывался. Элитам, по-видимому, понадобилось время, чтобы определить, кто станет новым лидером, и получить от него гарантии. В итоге преемником Каримова был выбран премьер-министр Шавкат Мирзиёев. 

Первоначально его персона рассматривалась экспертами как проводника прежнего «автократического курса». Но, судя по всему, за свое многолетнее нахождение на премьерском кресле (в 2003-2016 годах) новый руководитель Узбекистана сумел накопить достаточный политический капитал, чтобы действовать по-своему и попытаться изменить прежний курс. По его распоряжениям были уволены многие влиятельные при Каримове чиновники (включая высокопоставленных лиц из Службы национальной безопасности), оставлена под арестом дочь бывшего президента Гульнара Каримова, еще при отце обвиненная в коррупционных преступлениях.

В 2017 году указом Шавката Мирзиёева была принята стратегия действий по пяти приоритетным направлениям развития Узбекистана в 2017-2021 годах. Концептуальным документом предусмотрены довольно революционные для «жестской автократии»» (по определению Фонда Бертельсманна) меры –  либерализация экономики (включая поэтапную либерализацию валютного рынка и приватизацию госсектора), реформа образования, свобода СМИ  и печати, борьба с коррупцией, искоренение детского труда и пр. Некоторые из них уже реализованы, что говорит о серьезности намерений Шавката Мирзиёева и его сторонников.

Добровольная отставка Нурсултана Назарбаева, правившего Казахстаном тоже с 1989 года, больше выглядит как попытка обеспечить если не династическую преемственность, то гарантию сохранения определенных привилегий в руках своей семьи и ближайших сторонников. В июне 2019 года на выборах официальным преемником Нурсултана Назарбаева стал бывший глава высшей палаты казахстанского парламента Касым-Жомарт Токаев – фигура по своему влиянию явно не сопоставимая с тем же Шавкатом Мирзиёевым. При этом бывший президент Казахстана сохранил за собой важнейшие посты, которые позволяют ему вмешиваться в политическую и экономическую жизнь страны – главы Совета безопасности Казахстана, члена Конституционного совета страны и председателя правящей партии «Нур Отан».

Эксперты отмечают, что очень рано говорить, что эти изменения, имеющие важное значения с точки зрения места отдельных личностей в истории, станут поводом к смене статусов Узбекистана и Казахстана с «жестских автократий» хотя бы на «умеренные автократии», которые присвоены, например, России и Беларуси. 

Новые «политические тяжеловесы». Надолго ли их хватит?

Смена лидеров – реальная в Узбекистане и выставочная в Казахстане  - вывела в «политические тяжеловесы» глав  двух других автократических государств Центральной Азии – Эмомали Рахмона и Гурбангулы Бердымухамедова.

Первый правит твердой рукой одной из самых бедных стран Азии с 1992 года.  У второго срок поменьше (с конца 2006 года), но природные богатства Туркменистана позволяют создавать ему вокруг своего имени культ правителя в лучших традициях своего предшественника Сапармурата Ниязова и восточных монархий из далекого прошлого.

Есть ли у них причины (кроме естественных) опасаться потерять свои статусы и готовятся ли они к такому повороту?

Пятилетняя гражданская война в Таджикистане (в 1992-1997годах) хоть давно и закончилась, но ее причины и последствия продолжают оставаться источником пополнения рядов оппозиции нынешнему лидеру Таджикистана.  Поэтому победа правящей партии Рахмона на парламентских выборах в 2015 года оказалась не настолько выдающейся, чтобы ее признали международные обозреватели. Бедность страны, экономика которой зависит от цен на экспортируемые алюминий, золото и хлопок, заставляет большинство трудоспособных таджиков отправляться на заработки за рубеж. По экспертным оценкам, денежные переводы мигрантов составляют более 65% таджикского ВВП. Миграция не приносит политических дивидендов руководству страны и, наоборот, увеличивает численность оппозиционных групп за рубежом. Тем более, что на родине процветает непотизм. 

66-летний Эмомали Рахмон, с 2015 года носящий титул «Пешвои миллат» (с тадж. - «Лидера нации»), судя по всему, не прочь обеспечить династическую преемственность. С 2017 года его старший сын Рустами является главой города Душанбе, а дочь Озода после нескольких лет работы заместителем министра иностранных дел, в 2016 году возглавила президентскую администрацию.

62-летний «Аркадаг» (с туркм. – «Повелитель») Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в июле этого года пережил «информационную смерть», когда в соцсетях, а потом в СМИ была распространена информация об его смерти якобы от почечной недостаточности. МИД Туркменистана сразу же выступил с заявлением об «абсолютной лжи», часть публикаций была удалена, а владельцы некоторых ресурсов, опубликовавших фейк, принесли извинения.  Вид достаточно бодрого «Аркадага», приветствовавшего гостей на Первом Каспийском экономическом форуме, прошедшем в середине августа, окончательно развеял все слухи.

Из официальных телеканалов и газет, которые являются практически единственным поставщиком новостей из этой максимально закрытой страны, может сложиться впечатление о наступлении коммунизма в Туркменистане. Но на самом деле этого и близко нет, а в последние годы в реальности Туркменистан еще дальше отдалился от прекрасной телевизионной картинки. Про внутреннюю оппозицию ничего неизвестно, но, наверняка, протестные настроения у масс растут. Из-за падения с 2014 года цен на энергоносители страна потеряла значительные объемы денежных поступлений, которые не смогла компенсировать неразвитая промышленность и сельское хозяйство, основанное на ручном, почти рабском труде. Дополнительные проблемы властям Туркменистана создали разрывы газовых контрактов с Россией и Ираном и конфликты с многочисленными инвесторами, которые подают иски на Туркменистан в международные суды. Одним из последних и самых громких является судебное разбирательство с белорусами, построившими в Каракумах Гарлыкский калийный комбинат.  Весной 2017 года он был сдан в эксплуатацию, но туркменская сторона неожиданно отказалась платить по контракту и через некоторое время разорвала его.  В конце 2018 года бывший генподрядчик в лице ОАО «Белгорхимпром» подал иск в Арбитражный  институт Торговой палаты г. Стокгольма, по которому добивается выплаты от Ашхабада компенсации в размере свыше 150 млн долларов. За это время, самостоятельно эксплуатируя комбинат, туркменская сторона так и не смогла выйти даже на 5% от его проектной мощности и без соответствующего надзора со стороны специалистов поставила под угрозу самого существование этого уникального объекта. 

Смена власти по примеру Казахстана в стране, где процветает культ личности Гурбангулы Бердымухамедов, вряд ли возможна. Передача ее «по наследству» вполне – 38-летний сын президента Сердар за последний год совершил впечатляющий рывок по карьерной лестнице (с заместителя министра иностранных дел до хякима Ахалского велаята) и по интенсивности упоминаний в местных СМИ уступает сейчас только самому eiqrkiqrziqeekmp «Аркадагу».

Автор: Павел Никитин