Под знаменем куропатки. 40 лет назад антикоммунисты начали войну за свободу Мозамбика

Под знаменем куропатки. 40 лет назад антикоммунисты начали войну за свободу Мозамбика

31 мая 2017 г.

Михаил Журенков

Ни одна страна никогда не смиряется с коммунистической властью. Ни на каком континенте. Россия и Польша, Никарагуа и Камбоджа, Корея и Ангола — освободительная война начнётся везде. Не стал исключением и африканский Мозамбик. Война против коммунизма началась здесь ровно сорок лет назад — 30 мая 1977 года. И, можно сказать, победила. Хотя в некотором смысле продолжается по сей день.

Полёт белого чекиста

Пришедший к власти в июне 1975-го Фронт освобождения Мозамбика (ФРЕЛИМО) обладал огромным кредитом доверия. Поскольку ассоциировался с антиколониальной войной и достижением национальной независимости. ФРЕЛИМО закономерно получил всю полноту государственной власти после того, как революционная Португалия отпустила свои колонии в свободное плавание.

Поначалу радовались не только чернокожие граждане Мозамбика, но и некоторые белые поселенцы. Конечно, большинство уехало в метрополию. Им, кстати, давалось на отъезд 24 часа и разрешалось брать не больше 20 килограммов багажа. Эту операцию во ФРЕЛИМО так и назвали: «Приказ 24/20». Но многие остались. Коммунистическое правительство Саморы Машела привлекло на госслужбу кое-кого из них. И не всегда простыми писарями.

Достаточно сказать, что главой мозамбикского ЧКГБ — Национальной службы народной безопасности (СНАСП) — стал португальский военный лётчик Жасинту Велозу. Свою лояльность коммунистам главчекист Мозамбика продемонстрировал ещё в 1963-м, угнав самолёт в Танзанию. После провозглашения независимости Мозамбика таланты Велозу раскрылись во всей красе. Господин африканского неба стал хозяином допросно-пыточных подвалов.

Изучив богатый опыт СССР и его сателлитов, Велозу создал сеть «лагерей перевоспитания». Туда отправляли каждого, кто позволял себе усомниться во всесилии учения Маркса—Энгельса—Ленина—Машела (мозамбикского вождя, кстати, называли «чёрным Сталиным», как эфиопского коллегу Менгисту) А сомневались многие. Даже недавние активисты ФРЕЛИМО, которые боролись за независимость и демократию, а не за парткомы и колхозы. Их лидера, протестантского проповедника Уриа Симанго расстреляли вместе с женой Селиной. А ведь были ещё массы беспартийных крестьян, которые совсем другого ждали от независимости.

Коммунистические хозяева Мозамбика. Слева — Самора Машел, справа — Жасинту Велозу

Враги множились в геометрической прогрессии. Но и Велозу оказался не промах. Он организовал сеть т.н. «народных наблюдателей». Стукаческое дело в Мозамбике было поставлено с большим, пожалуй, размахом, чем даже в СССР. Дескать, так и так, обнаружен ещё один носитель мелкобуржуазных взглядов, просим принять к сведению. Органы принимали к сведению. «Наблюдателям» — лишняя пайка. Носителям взглядов — разговор с плечистым следователем по душам.

Под конец португальского владычества в Мозамбике было 100 тысяч промышленных рабочих. В первые годы независимости — 100 тысяч политзаключённых. На немногим более 10 миллионов тогдашнего населения.

Люди решили действовать. Первое слово взяли бывшие коммунисты. Раз уж они завели страну в это болото, то и разгрёбывать им. Нередкое явление. Не только в Африке.

Андре Матаде Матсангаисса родился 18 марта 1950 года. Как национал-патриот присоединился к ФРЕЛИМО. Может быть, при наличии выбора он нашёл бы альтернативу просоветским марксистам. Но выбора не нашлось. Значит, коммунисты. На бесптичье и рыба куропатка.

Была, правда, в Мозамбике ещё одна любопытная организация — Партия национальной коалиции. Основал её тот самый Уриа Симанго, который некогда входил в тройку лидеров ФРЕЛИМО. Но его отодвинули, поскольку Симанго больше нравилась национал-демократия, нежели советская ортодоксия. При этом он выступал за сотрудничество с португальскими поселенцами. В преддверии независимости белые жители Мозамбика устроили беспорядки. В организации которых ФРЕЛИМО обвинил Симанго и его партию. Поскольку коммунисты чувствовали себя хозяевами положения ещё до официального прихода к власти, Симанго бежал из страны. Используя свой былой авторитет, он пытался обратить бойцов ФРЕЛИМО против руководителей-коммунистов. Тщетно. Бойцы на тот момент были верны Саморе Машелу.

Андре Матсангаисса до поры до времени не выделялся. Поначалу всё шло хорошо. Война против португальцев, боевые рейды из лагерей в Танзании, личное знакомство с главарями ФРЕЛИМО. Андре довелось пожать руку самому Машелу. Вождь мозамбикского коммунизма отблагодарил его за рвение и присвоил 25-летнему бойцу офицерский чин.

А вот дальше пошли проблемы. В СССР, как известно, существовало печальное явление под названием «стройбат». Мозамбикские коммунисты решили перенять данную практику. Вместо того, чтобы отрабатывать военные навыки на полигоне, солдаты строили дома начальству. Матсангаиссу обвинили в том, что он похищал строительные материалы. Доподлинно не известно, правда ли это. Но в «лагерь перевоспитания» Андре попал немедленно.

Там ему предстояло осознать следующий факт: при португальцах его не сажали, а при «классово и идейно близких» отправили незнамо куда. Да ещё и начали читать лекции о том, как правильно жить. Как в суперхите Алисы Вокс:

«Учиться на ошибках не поздно никогда!
Ты хочешь перемен, малыш? Тогда начни с себя».

С себя и начал свободолюбивый Андре. В октябре 1976-го бывший — теперь уже бывший — коммунист бежал из лагеря. Пользуясь ещё португальских времён тропами, он добрался до Южной Родезии. Там в те годы рулили белые расисты, но за один год заключения Матсангаисса понял истину: иногда белый расист лучше чёрного интернационалиста. Если этот интернационалист — коммунист.

«Мы охотники за удачей — птицей цвета ультрамарин»

В Южной Родезии Андре вышел на Орланду Криштину — руководителя радиостанции «Голос свободной Африки». Эти двое стоили друг друга. Криштина тоже успел побывать в разных жизненных передрягах. Из которых вынес, что коммунизм есть главное зло мира, угрожающее Африке. Кстати, Орланду Криштина, как и Жасинту Велозу, принадлежал к белой расе. Но если Велозу проделал путь от бойца португальских ВВС к руководству коммунистической спецслужбой, то Криштина эволюционировал в обратную сторону: от участия в молодёжной организации Португальской компартии до создания антикоммунистического радио.

В ходе этой эволюции ему даже довелось повоевать на стороне ФРЕЛИМО. Привели его туда либертарианские стремления. Дело в том, что португальские власти налагали неподъёмные штрафы на тех, кто охотился без лицензии. ФРЕЛИМО в указанный период таких штрафов не налагал, поэтому выбор был очевиден. Бонусом шли симпатии Орланду к мозамбикскому национализму. Это вообще один из парадоксов Мозамбика: среди здешних патриотов много белых. Мозамбикский национализм они часто сочетают с национализмом португальским или, если угодно, лузотропикалистским. То есть с верой в то, что португальцы — лучшие колониалисты на всём белом свете.

Похождения Криштины на вражьей стороне длились недолго: он очутился в португальской тюрьме. Там его посетил знаменитый разведчик Жорже Жардин и предложил сотрудничество. Орланду согласился. Из мест заключения он вышел бойцом мирового антикоммунистического фронта.

Криштина настолько любил мозамбикскую культуру, что даже подружился с одной из местных женщин, вроде как мусульманкой. Девушка была не простая — дочь местного вождя. Своей очаровательной улыбкой Орланду сразил её наповал, и молодые сыграли свадьбу. Похоже, именно через батю своей жены Орланду начал создание структур, лояльных португальскому государству. Местных жителей набирали не только в антикоммунистические группы, но и в десантуру.

Беда пришла, откуда не ждали. В Португалии свергли «новое государство», и пришедшие ему на смену власти вывели войска из колоний. На радость местным коммунистам вроде Матсангаиссы, на беду людям вроде Криштины. Последние, конечно, воспринимали такое поведение метрополии как «нож в спину».

И вот проходит полтора года. Чёрный коммунист Матсангаисса и белый антикоммунист Криштина составляют негласный пакт о сотрудничестве. Теперь они уже оба антикоммунисты. Для прозрения потребовались сущие мелочи: одному — попадание в колониальную тюрьму, другому — в тюрьму послеколониальную. Обоим этого хватило.

Андре Матсангаисса, первый командир РЕНАМО

На встрече Матсангаисса заявил, что единственный способ изменения ситуации — «борьба силой рук». Сто пятьдесят добровольцев, готовых крушить коммунизм, он набрал без проблем: за год с лишним машеловцы многих успели достать. Началась партизанская борьба, в ходе которой бойцы Матсангаиссы действовали уверенно и жёстко. Справедливости ради, в ходе акций они не всегда проявляли великодушие. Коммунисты их боялись.

Спустя два месяца Андре снова попал в лагерь. Теперь ему шили — и вполне заслуженно — антиправительственную деятельность. Лагерь оказался тот же, что и в первый раз — Сакузе рядом с городом Горонгоса.

И снова он долго в застенках не задержался. Налетел родезийский спецназ, и Матсангаисса оказался на свободе. Изначально родезийцы не хотели сотрудничать с непонятными неграми. Вызывал подозрение и тот факт, что Матсангаисса некогда был коммунякой. Мутный тип, с таким свяжешься — потом хлопот не оберёшься.

Но Андре объяснил: он намерен противостоять не только ФРЕЛИМО, но и антиродезийским прокоммунистическим движухам — Союзу африканского народа Зимбабве (ЗАПУ) и Зимбабвийскому африканскому национальному союзу (ЗАНУ). Родезийцы поняли, что перед ними толковый парень, какого не грех поддержать.

Матсангаисса с родезийцем-освободителем

К тому времени уже существовал костяк мозамбикской антикоммунистической организации. Осталось придумать название. Братва решила: пусть будет Мозамбикское национальное сопротивление. Сокращённо — РЕНАМО. Название навевало мысли об антинацистском Сопротивлении в годы Второй мировой войны и звучало весьма удачно.

А что с символом? Нужно было найти некий позитивный образ, который вызывал бы отклик у всех мозамбикцев. Петух не подходил — его уже «забили» пацаны из ангольской УНИТА. Голубь тоже не вариант — могут перепутать с каким-нибудь советским фестивалем молодёжи и студентов. Поскольку наиболее грациозной птицей Мозамбика является куропатка, то её и выбрали. Считается, что она олицетворяет достоинство личности, непокорность и утверждение свободы. Бывалый охотник Криштина не нашёл возражений. И правда, охотиться за куропатками — адская мука. Свободолюбивая птица!

На эмблеме также можно увидеть три стрелы, окрашенные в национальные цвета Мозамбика, и десять золотых звёзд, символизирующих провинции Мозамбика. Стрелы обозначают вооружённую борьбу против угнетения, а «провинциальные» звёзды — мечту о том, что все десять провинций рано или поздно обретут долгожданную свободу.

Всё, что было до этого, являлось лишь пробой сил. Небольшие вылазки, кратковременные рейды и вялотекущая агитация по радио. Возникновение РЕНАМО открыло путь к полномасштабным боевым действиям. 30 мая 1977-го началась настоящая война мозамбикцев против коммунизма.

Ещё не друзья, уже не отстой

В этой войне мозамбикцев поддерживали ЮАР, Южная Родезия и Малави. В основном ренамовцы занимались диверсиями и «рельсовой войной» в духе советских партизан Великой Отечественной. Если в начале гражданской войны в организации состояло от двухсот до четырёхсот бойцов, то в 1979-м их уже было не менее тысячи, а по некоторым данным — до двух с половиной тысяч. А к 1985-му — до 20 тысяч. Режим зверел, и люди огрызались.

17 октября 1979-го Матсангаисса, на тот момент двадцати девяти лет от роду, погиб в бою. Во время очередной вылазки в Горонгосу, где он два раза отбывал наказание. Так не стало человека, которого в современном Мозамбике многие считают национальным героем и в честь которого даже назвали площадь в Бейре. Это, впрочем, не мешает современным активистам ФРЕЛИМО называть его террористом и бандитом с большой дороги. Некоторые их оппоненты, идейные антикоммунисты, соглашаются: да, бандит не хуже Робин Гуда. За то и чтят.

Руководителем военных структур РЕНАМО вместо Матсангаиссы стал Афонсу Длакама. Опять-таки некогда член ФРЕЛИМО, разочаровавшийся в коммунизме. Политик довольно средний, но военный командир просто отличный. Длакама нормально поддержал марку, расширив и обострив партизанщину. На севере Мозамбика его бойцы чувствовали себя так же, как вьетконговцы на юге Вьетнама в начале 1970-х. Помимо севера, братва имела реальный вес в провинции Софала, откуда родом и Матсангаисса, и Длакама. Провинция расположена в самом центре Мозамбика.

Пока бойцы РЕНАМО стреляли, взрывали и поджигали, верхушка ФРЕЛИМО готовила расправу над лидером «мирного протеста». Коммунисты не простили Уриа Симанго агитацию за многопартийную демократию. Сначала казнили, а уже потом издали приказ о казни. Кстати, когда много лет спустя журналисты спрашивали об этом Жасинту Велозу, тот косил под дурака: дескать, не помню такого.

Руководство ФРЕЛИМО не на шутку испугалось повстанческого размаха РЕНАМО. Не помогло даже то, что в Зимбабве установился дружественный марксистский режим Роберта Мугабе, а Республика Малави урезала помощь повстанцам. Они всё равно откуда-то брались! Причину мозамбикские коммунисты нашли быстро. ЮАР, расистское логово!

17 апреля 1983-го на собственной ферме в Претории убит охотник-антикоммунист и идейный вдохновитель РЕНАМО Орланду Криштина. Убил его боец РЕНАМО Бонавентура Бомба — вот уж удачная фамилия для убийцы. То есть, получается, убили свои же. Однако руководство РЕНАМО отрицало свою причастность к расправе, тем более что Бомба не только состоял в РЕНАМО, но и некогда служил в мозамбикской авиации. То есть был до некоторой степени коллегой Жасинту Велозу.

Сам Велозу в том же году смещён с должности руководителя СНАСП и назначен министром внешнеэкономического сотрудничества. И действовал он как раз на южноафриканском направлении. Именно Велозу поспособствовал подписанию «Соглашения Нкомати» в 1984 году. Это вообще интересный был момент.

Самора Машел был всё же не только коммунистом, но и — по своему — африканским националистом. Постепенно до него доходило — судьбы Чёрного континента безразличны красным. Мозамбик для Советского Союза, Кубы и ГДР — ещё одна «зона номер», не более. Сгорит и ладно, лишь бы врагу не досталась. Как в стихах Николая Гумилёва: «Или жалко вам пленных? Немало в подземелье найдётся других».

Сходные мысли стали посещать премьер-министра (вскоре — президента) ЮАР Питера Боту. Он ведь был прежде всего патриотом-африканером. А что американцам до его родины? То же, что советским до родины Машела. На этом они и сошлись.

Исторический саммит состоялся 16 марта 1984 года в южноафриканском приграничному городе Коматипурт. «Большой крокодил» Питер Бота и «чёрный Сталин» Самора Машел пожали друг другу руки. «Это была встреча ещё не друзей, но лидеров-реалистов», — сообщил официоз ФРЕЛИМО. «Соглашение Нкомати» предусматривало договор о ненападении и отказ от взаимной враждебности. Власти Мозамбика обязались прекратить помощь Африканскому национальному конгрессу. Власти ЮАР — прекратить поддержку РЕНАМО.

Это сильно обеспокоило Международный отдел ЦК КПСС. «Действия товарища С.Машела начинают вызывать недоумение», — говорилось в соответствующих докладных записках. И то сказать, что этот наместник о себе возомнил?! К Машелу был направлен советский дипломат с нотацией. Но прочитать нотацию не удалось. Машел ограничился несколькими словами, которые на русский переводятся примерно как «вон отсюда, отстой!»

В общем, РЕНАМО постепенно переучивало ФРЕЛИМО. Если не через голову, так через другие места.

Чернокожие белогвардейцы

19 октября 1986 года самолёт Саморы Машела разбился в Драконовых горах ЮАР. Как и во всех подобных случаях, точного ответа на главный вопрос ни у кого нет. ЮАР это вроде было уже незачем. СССР? Во всяком случае, Жасинту Велозу именно так и считает, а он в таких делах дока. Или соперники по ФРЕЛИМО? А может быть, РЕНАМО?! Или действительно техническая катастрофа? Так или иначе, после гибели «мозамбикского Сталина» в стране началась либерализация. Которую олицетворял новый президент Жоаким Чиссано.

Преемник рассчитывал на прекращение партизанской войны. Ведь договор Машела с Ботой оставался в силе. Но не тут-то было. Не всё решается соглашениями элит. Низовые крестьяне и пролетарии, оказывается, тоже что-то могут из себя представлять. РЕНАМО продолжало бить по режиму.

Коммунисты называли повстанцев «бандитами». Это как водится, фантазия тут небогата. Но надо сказать, и «цивилизованный мир» далеко не всегда был в восторге от мозамбикского сопротивления.

Аналитики, которые посещали партизанские лагеря, сообщали об энтузиазме в отношении западных политических и экономических ценностей, о яростной враждебности к репрессиям и коллективизаторским программам ФРЕЛИМО. Всё это здоровые признаки. Но значительную часть поддержки РЕНАМО обеспечивают традиционные деревенские старейшины. Мало кто из этих людей привержен демократии и свободному рынку. Повстанческая пропаганда в основном подчеркивает мозамбикский национализм, а не демократические свободы. Жестокость бойцов РЕНАМО не сулит ничего хорошего, если восстание окажется успешным 

— писал авторитетный американский эксперт-политолог Тед Карпентер ещё в 1986-м, под конец «эры Машела». Он предостерегал администрацию Рональда Рейгана от безоглядной поддержки РЕНАМО и рекомендовал тщательнее работать с Машелом, подталкивая его дальше по пути Нкомати.

После того, как убили Орланду Криштину, новым консильери Афонсу Длакаму — фактически теневым главой РЕНАМО — стал Эво Фернандеш. Тоже — белый. Но в отличие от Криштины, он никогда не симпатизировал левым идеям. Что называется, антикоммунизм впитал с молоком матери. Этот португалец с индийскими корнями до 1975-го работал в полиции и писал статьи в местной газете. Как только марксисты пришли к власти, Эво свалил в Португалию.

В РЕНАМО Фернандеш пришёл только в 1980 году. Сначала пресс-секретарствовал, затем принял на себя политическое руководство. Для мозамбикских коммунистов главная проблема заключалась даже не в его организаторских способностях. Гораздо хуже было то, что он постоянно писал, убеждал, объяснял.

В Португалии Эво Фернандеш публиковал свои статьи, где обосновывал, зачем нужно поддерживать ЮАР и РЕНАМО в войне против марксистского Мозамбика. В ЮАР доказывал, зачем вообще нужна эта война. Обоснование достаточно простое: в Мозамбике в данный период господствует тоталитаризм, причём ни о какой независимости не может быть и речи. Страна находится под колпаком у КПСС и КГБ. Спрашивается, какой резон в «независимости» от Португалии, если Мозамбик по сути просто-напросто поменял хозяев?

Аргументы Фернандеша трудно было оспорить. Но у СНАСП имелся свой собственный способ дискуссии. В 1988-м Фернандеша убили в Лиссабоне. И, в отличие от убийства Криштины, здесь никто не сомневается: операцию провели мозамбикские чекисты.

Мир 1992-го Афонсу Длакама заключил с Жоакимом Чиссано

Покончив с Фернандешем, коммунисты со спокойной совестью начали «перестройку». По горбачёвской модели, только гораздо успешнее. Экономику перевели на рыночные рельсы, а многопартийность, о которой мечтал горемычный Уриа Симанго, стала реальностью. Гражданская война закончилась в 1992 году: Жоаким Чиссано и Афонсу Длакама подписали в Риме мирный договор. Вроде бы, РЕНАМО победило — в Мозамбике установлена демократия. Но ФРЕЛИМО ни на минуту не расстался с властью. Хотя сейчас ФРЕЛИМО — далеко не коммунисты.

РЕНАМО — парламентская партия мозамбикских «белогвардейцев и кулаков». Идеологию, кстати, они, в отличие от фрелимовцев, не меняли. Такие же правые национал-демократы и ярые антикоммунисты, как и раньше. Политическая жизнь в Мозамбике бурлит. Главный оппозиционный кандидат на всех президентских выборах — Афонсу Длакама.

Два раза — в 1994-м и 1999-м — Длакама проиграл Жоакиму Чиссано (второй раз с минимальным отрывом, немного не дотянув до 50%). Чиссано, удачливый «мозамбикский Горбачёв», ушёл непобеждённым и занялся йогическими медитациями. В стране его уважают. Ведь именно с его именем связана декоммунизация Мозамбика. Но если вдуматься — зачем бы она понадобилась, не будь борьбы РЕНАМО?

Афонсу Длакама, лидер РЕНАМО

Следующие два президентских срока от звонка до звонка оттарабанил Арманду Гебуза — бывший коммунистический министр внутренних дел. Организатор репрессий, начальник самого Велозу, автор «Приказа 24/20» заделался крутым либералом. Особенно экономическим. Гебуза теперь крупнейший предприниматель и самый богатый человек Мозамбика. Это, впрочем, неоригинально. Жасинту Велозу тоже теперь бизнесмен. И Гебуза, и Велозу свои прежние... «заблуждения» объясняют элементарно: время было такое, мы служили Мозамбику. Нам ещё самим предстоит от многих подобное слышать. Масса чиновников, карателей, агитпроповцев, восхваляющих ныне путинизм и прессующих оппозицию, окажутся мозамбикскими служащими.

Прессование оппозиции несколько лет назад усилилось и в Мозамбике. Как только в стране обнаружились газовые месторождения. Возник призрак «углеводородной диктатуры». Оппозиции это не понравилось, и в 2012 году началось воссоздание вооружённых структур РЕНАМО. Восстановились партизанские базы в джунглях. Начались боестолкновения. (Кстати, важным видом оружия в Мозамбике является одноместная боевая машина повышенной мобильности под названием велосипед. Десятки и сотни байков захватываются как трофеи и повстанцами, и карателями. Ценятся не меньше огнестрела.) Лишь 5 сентября 2014-го Длакама встретился с Гебузой, договорившись о мирном урегулировании.

Спустя ещё месяц в Мозамбике прошли очередные выборы. ФРЕЛИМО опять победил: президентом с 57% голосов стал Филипе Ньюси, тогда как Длакама набрал 36%. В сравнении с предыдущими выборами прирост составил двадцать процентов, что свидетельствует о широком недовольстве господством ФРЕЛИМО. Третье место занял Дэвиз Симанго, сын невинно убиенного Урии. Как и отец, он придерживается демократических взглядов. В 2009-м он набрал 8,6%, а в 2014-м — 6,4% процента. Похоже, часть его избирателей разочаровалась в «безоружной демократии», отдав голоса более раскованным парням из РЕНАМО.

В парламент прошли те же самые партии: ФРЕЛИМО — 144 места (минус 47 в сравнении с предыдущим составом), РЕНАМО — 89 (плюс 38) и Демократическое движение Мозамбика во главе с Симанго — 17 (плюс 9). Несмотря на очевидные успехи, Афонсу Длакама не признал результаты выборов. Столкновения продолжились. В них погибли сотни людей. Длакама утверждает, что его лично тоже пытались убить: то противопехотную мину подложат, то воду отравят. Но 24 декабря 2016-го РЕНАМО в одностороннем порядке объявило о перемирии. Приближались праздники, и повстанцы не хотели мешать народу их отмечать. В начале марта 2017-го Длакама продлил перемирие ещё на два месяца. Мало того, он назвал президента Ньюси своим «братом».

Вообще, в лидере РЕНАМО чем дальше, тем больше сентиментальности. И философской отрешённости. Например, он любит высказываться о себе в третьем лице, как будто речь идёт о каком-то совсем ином человеке: «Они хотят убить Длакаму»... В 2010-м страну потряс скандал: Розария Длакама, жена Афонсу, обвинила мужа в невыплате содержания на восьмерых детей. Которые, по её словам, терпят лишения в Португалии. Журналисты пытались разузнать подробности истории у самого Длакамы. Но он отключил телефон.

Дело матери Марии

Интересно сравнить современные мозамбикские реалии с другой бывшей португальской колонией, потом советским сателлитом и «углеводородной диктатурой» — Анголой. Режимы ФРЕЛИМО и МПЛА дружат домами. Оба государства стали независимыми в один год. Оба прошли через жестокие гражданские войны. Обе правящие партии в начале 1990-х торжественно отказалась от коммунизма и провозгласили демократию. Обе сохранили власть вплоть до наших дней.

Но дальше начинаются различия. Жозе Эдуарду душ Сантуш сидит в президентах Анголы со времён Картера и Брежнева. Только в нынешнем году он вроде решился на «операцию «Преемник» — продвигает в президенты своего военного министра Жоау Лоуренсу. В Мозамбике за это время сменились четыре президента. Ангольский режим жёстче, убойнее, мозамбикский — хитрее, маневреннее. Может быть, потому, что нефть Ангола качает давно, а газ в Мозамбике нашли недавно.

В Анголе основной антикоммунистической силой стала УНИТА харизматичного Жонаша Савимби. Начав с маоизма, Савимби пришёл к либертарианскому афросоциализму, так и оставшись леваком до конца жизни. РЕНАМО изначально было движением правым, ориентированным на частных собственников и традиционную культуру. Таким остаётся поныне. Несмотря на то, что основатели некогда побывали коммунистами.

А уж в личностном плане повстанческие лидеры различаются кардинально. С Матсангаиссой какое-то сходство у Савимби можно найти. Но не с Длакамой. Жонаш если любил 29 своих жён, то до самой смерти. Иногда ревновал, случалось, убивал за измену. У Афонсу всего одна жена, да и от той он старается держаться подальше. Савимби не рассчитывал умереть в своей постели, и оказался прав. Длакаме и сегодня пожелаем долгих лет жизни.

В политическом смысле Россия ближе к Анголе. Мозамбик по сравнению что с РА, что с РФ — прямо-таки демократическая страна. Почему? Добрые вожди ФРЕЛИМО? Едва ли. Разгадка в другом — сильная оппозиция.

У этой оппозиции есть свои герои. И мёртвые, и живые. И негры, и белые. Гордый стройбатовец Андре Матсангаисса. Флегматичный вояка Афонсу Длакама. Насквозь африканизированный охотник Орланду Криштина. Бойкий журналист-полисмен Эво Фернандеш. Светло-наивный демократ и гуманист Уриа Симанго. Его верная Селина...

Впечатляют, что ни говори, и антигерои — взрывной диктатор Машел, главные заплечники, а ныне финансисты Гебуза и Велозу, исполнительный киллер Алешандре Шагаш, убийца Эво Фернандеша... И как всё-таки мощно у них бабло победило зло!

Хотя зло просто сменило маску. Теперь в Мозамбике коммунистов не сыщешь днём с огнём. Бывшие марксисты-ленинцы в дорогих костюмах охотятся за наваром. Противостоят им те же люди, что и сорок лет назад. Но подрастает новое поколение, за которое и сражалось РЕНАМО. На флаге Мозамбике ведь неспроста изображён автомат Калашникова. Коммунисты, принимая этот символ, сами, наверное, не догадывались, насколько он сочетается с велосипедом и куропаткой.

У подрастающих мозамбикцев свой кумир. По имени Мария ду Карму Жардин. Чаще, правда, её называют Мать Карму. Дочь легендарного оперативника Жорже Жардина, громившего португальских коммунистов и предсказавшего ход мозамбикской истории: «Восстание неизбежно. В условиях советского наступления на юге Африки борьба будет жёсткой и долгой». Спортсменка-парашютистка и просто красавица. Что в молодости, когда служила в воздушно-десантном спецназе португальских войск в Мозамбике (это подразделение отец Марии и Орланду Криштина формировали из африканцев). Что теперь, когда директорствует в лиссабонском отделении «Фольксваген Автоевропа» и руководит благотворительным фондом SIM — «Международная солидарность с Мозамбиком».

Дети Мозамбика любят Марию ду Карму

В Марии Карму души не чают чернокожие дети Мозамбика. Не только приёмные в её семье. Не только ученики деревенских школ, куда приходит помощь её фонда. Просто все. И есть, за что. «После обретения независимости я увидела в Мозамбике крайние лишения. Помогала, чем могла. Присоединились друзья. Так родилась идея SIM. Это проект моей жизни. Мы не можем решить всех проблем этого мира, но можем помочь в какой-то части. Тогда мир улучшится». Звонкий детский смех вокруг этой женщины неопровержимо доказывает правоту этих её слов.

Когда Мария Карму приезжает в Мозамбик, Афонсу Длакама — частый гость eiqrdiqkriezkmp в её доме.

cripo.com.ua